Москва, 2 июля, 14 часов 03 минуты.

Матвей Ганапольский: Добрый день, уважаемые радиослушатели, Матвей Ганапольский и Ирина Геворкян в эфире радио «Эхо Москвы». Сейчас у нас есть возможность побеседовать с Александром Викторовичем Донским. Я хочу напомнить: фамилия Донской очень звучная, и связана с историческим контекстом. И так получается, что все Донские попадают в какие-то истории. Александр Викторович Донской – мэр Архангельска, я его приветствую у нас в студии. Напомню некоторые обстоятельства: дело в том, что 30 октября 2006 года Александр Донской в Москве делает заявление о своем намерении участвовать в выборах президента России в качестве кандидата. Дальше о том, что происходило, лучше Александр Викторович сам расскажет. Итак, вы об этом объявили, и что дальше произошло?

Александр Донской: Буквально через день мне позвонил полномочный представитель президента в Северо-Западном федеральном округе Илья Иосифович Клебанов, и сказал о том, что либо ты должен отказаться от участия в президентской кампании под любым предлогом – прикинуться сумасшедшим, больным, еще как-то, либо у тебя будут серьезные проблемы, будут уголовные дела, и ты лишишься всего, вплоть до поста мэра.

Ирина Геворкян: Вы что же, в той ситуации не здравомыслящим человеком оказались?

Александр Донской: С точки зрения кремлевских чиновников – наверное, да. Я сказал, что буду следовать своему заявлению, и начались все эти процессы уголовные.

Матвей Ганапольский: Напомните хронологию.

Александр Донской: На первой пресс-конференции я заявил о том, что считаю возможным баллотироваться на пост президента. Такие права у меня есть по Конституции. Я сказал, почему сделал такое заявление – в связи с тем, что федеральная власть невнимательно относится к регионам. Это чувствуется в Архангельске и во многих других городах, подобных Архангельску. Например, по ситуации с расселением людей из ветхого жилья – это проблема государственная, но она никак до сих пор не решается. Вот после этого начались уголовные дела. На текущий момент их четыре.

Матвей Ганапольский: Что за уголовные дела?

Александр Донской: Первое уголовное дело возбудили с формулировкой, что я подделал диплом о высшем образовании. По второму уголовному делу мне инкриминируют, что я якобы поддельный диплом использовал для поступления в другой вуз. Третье дело называется «незаконное предпринимательство», в котором мне предъявляют обвинения в том, что я выдал разрешение на строительство без государственной экспертизы по одному из объектов. И четвертое дело – то, что я использовал охрану за счет бюджета для охраны своего сына.

Ирина Геворкян: Это не так?

Александр Донской: Это полный бред. Есть договор с охранным предприятием. Более того, у сына начались проблемы после моих заявлений – были допросы в школе, допрашивали вахтера, директора, учителя, учеников, с которыми сын учится в одном классе.

Матвей Ганапольский: Насколько понимаю, у вас суд скоро.

Александр Донской: Завтра, в десять часов утра будет судебное заседание по первым трем уголовным делам. После судебного заседания меня вызывают в прокуратуру с тем, чтобы предъявить обвинение по четвертому уголовному делу. То есть, насколько я понимаю, есть явная спешка, и попытаются все это решить завтра.

Матвей Ганапольский: Какая спешка?

Александр Донской: Я так понимаю, что губернатор говорит на силовых планерках нашим силовикам, что ему из Кремля поступило указание, чтобы летом вопрос со мной был решен. Соответственно, все правоохранительные органы работают активно – и ФСБ, и прокуратура, и милиция.

Матвей Ганапольский: Вот скажите, вы ведь понимаете, что независимо от того, были эти уголовные дела или их не было, ваши шансы стать президентом России в силу определенных известных вам российских обстоятельств (прежде всего в силу нераскрученности вашей персоны, что вы не Юрий Михайлович Лужков, а мэр Архангельска – вообщем-то, города достаточно далекого от центра, дальнего, удаленного) – ваши шансы, ну я бы так сказал, никакие.

Александр Донской: Шансы никакие у любого человека, за исключением того человека, на которого покажет Путин. Но при этом кандидаты заявляются (и это нормальная ситуация в демократическом обществе), чтобы донести свою позицию и попытаться решить вопрос. Я же не говорю о каких-то личных вопросах. Я говорю о вопросах, которые интересуют население вверенного мне города. И если федеральная власть не работает по решению тех проблем, которые она должна решать, – я не вижу другого способа, как донести свою позицию.

Матвей Ганапольский: Я давно на радио, на телевидении. Дело в том, что государство очень мало уделяет внимания радио и телевидению. В этом деле очень большие проблемы – и материальные, и другие. Тем не менее, мне в голову не приходило выдвигать себя в президенты для того, чтоб это решить.

Александр Донской: Вы не правы, государством большое внимание уделяется СМИ. Большинство СМИ контролируется Кремлем, как вы знаете.

Матвей Ганапольский: Если сейчас спросить того же Клебанова или любого человека из Кремля, они скажут: мы уделяем внимания регионом ровно столько, сколько надо. Я повторяю, есть проблемы, но у меня никогда не возникало желания выдвигать себя в президенты, а вы для того, чтоб решить структурные вопросы регионов, сказали – вот, я буду президентом.

Александр Донской: Эти вопросы касаются не только Архангельска, а более 90 % территории России, и у федеральных чиновников нет желания их решать по причине того, что выгоднее инвестировать какие-то проекты, связанные с национальной идеей, например проект Олимпиады в Сочи, на который выбрасывается огромное количество денег. Если б эти деньги выделить на ветхое, аварийное жильё, то огромное количество россиян были бы благодарны.

Матвей Ганапольский: То есть вы противопоставляете Олимпиаду в Сочи ветхому жилью? Олимпиада в Сочи не нужна?

Александр Донской: Я считаю, что состояние ветхого жилья – более важная проблема, которую должно решать государство. А у нас по финансовым приоритетам ставятся другие задачи, выделяются огромные средства на Олимпиаду в Сочи, на реконструкцию Большого Театра. Огромные.

Матвей Ганапольский: То есть пока реконструируется ветхое жилье, Большой Театр должен рухнуть.

Александр Донской: Нет, не должен рухнуть. Есть огромный перекос. Я считаю, что государство должно в первую очередь заботиться о массовых проблемах, которые касаются большинства населения России, а эти проблемы никак не решаются. Федеральные чиновники занимают такую позицию: если что-то хорошо, приезжает федеральный чиновник и на фоне хорошего объекта фотографируется, дает интервью, что это они сделали. А если что-то плохо, говорят, что региональные власти плохо работают, муниципальные власти не работают. И сваливают всё на муниципальную власть. Это особенность нынешнего пиара Кремля. При этом проблемы-то нужно решать. И я не вижу, что есть желание их решать.

Матвей Ганапольский: Так или иначе, наш гость Александр Донской в эфире говорит о политике, не о своем уголовном деле, а о политике. Чего я не выдвинул себя в президенты?! Мне бы кто-то позвонил, а потом бы я был в эфире разных радиостанций, телеканалов и рассказывал бы свою политическую программу.

Александр Донской (смеется): Вы были бы только на «Эхо Москвы»

Матвей Ганапольский: Быть недовольным Кремлём – это общее место. Кто им доволен? Они, наверное, сами собой недовольны. Но, правда, все недовольны по разным причинам.

Александр Донской: Я не вижу другого варианта. Насколько я понимаю, и вы его не можете сказать, какой вариант есть для привлечения внимания к этим проблемам и решения этих проблем. Считаю, что в любой цивилизованной стране это используется – предвыборная кампания, чтобы донести свою позицию. На недавних выборах во Франции большое количество кандидатов, которые пытались каждый донести свою позицию. Они же понимали, что они не выиграют выборы.

Ирина Геворкян: Я хочу процитировать Владимира Путина, который 1 февраля этого года на пресс-конференции так прокомментировал ваше дело: «Я думаю, что это связано не с его самовыдвижением, а связано, скорее всего, с его отношениями с губернатором». Я могу предположить, как и Владимир Владимирович, что у вас есть какие-то личные отношения с губернатором, проблемы, а сегодня вы используете такой благородный повод, как выдвижение в президенты для того, чтобы придать политический оттенок. Действительно, сейчас мы говорим о политике, а не о факте самих уголовных дел.

Александр Донской: Давайте посмотрим на хронологию событий. До того, как прозвучало мое заявление, никаких претензий ко мне не было – ни со стороны губернатора Киселёва, ни со стороны полпреда Клебанова. Более того, были положительные отзывы о том, как прекрасно реализуются нацпроекты на территории Архангельска, как хорошо строятся дороги, и так далее. Сразу же после моего заявления были возбуждены уголовные дела. Губернатор проводил силовые планерки. И президент подтверждает мои слова, когда говорит, что уголовные дела возникли из-за того, что у нас есть проблемы с губернатором. А губернатор хочет показать себя хорошим Кремлю, хочет показать, каким образом он решает проблемы. Вот решил, что с помощью уголовных дел против меня он защищает политическое поле в Архангельской области

Ирина Геворкян: С другой стороны, какую реальную опасность вы можете представлять для Кремля? Зачем использовать такой ресурс, поднимать такой скандал?

Александр Донской: Честно говоря, не ожидал, что будет такая нервная и агрессивная реакция. Я так же думал, как и вы: считал, что довожу свою позицию. Кроме того, я читал рассуждения Суркова о суверенной демократии, и считаю, что всё в русле этой статьи, все нормально. И получаю агрессивную реакцию. Считаю, что сейчас любой человек, который не плывёт по тому течению, которое задаёт Кремль, который имеет любую свою позицию, будет наказан, и наказан демонстративно, чтобы другим было неповадно. Вот в чём основная проблема.

Ирина Геворкян: Вы состоите в какой-то партии?

Александр Донской: Я не состою ни в одной из партий. Не вижу в этом смысла

Ирина Геворкян: А почему в «Единую Россию» не вступили, как это делает большинство губернаторов и мэров? Может, была бы какая-то защита.

Александр Донской: Ну да, многие это используют, считают, что можно занести денег в «Единую Россию», в администрацию президента и вести себя тихо, и тогда ты останешься на своем месте. Но тогда непонятно, зачем было вообще избираться на пост мэра. Я избирался, у меня конечно есть личные амбиции, но я избирался для того, чтобы производить какие-то изменения. Потому что если бы меня устраивала работа предыдущего мэра, я бы не пошёл на этот пост. Я бросил бизнес и ушёл с головой в эту работу. Я хочу, чтобы были реальные изменения. Но при этом не вижу смысла вступать ни в одну из партий, так как реальной работы со стороны партий нет. Есть показуха, пиар-акции. У нас «Единая Россия» обещала на территории города Архангельска расселить ветхое жилье. Скоро выборы, ни одного дома не расселено. Три с половиной года прошло.

Ирина Геворкян: Почему у вас это основная, единственная тема, которая звучит?

Александр Донской: Потому что Архангельск является лидером в России по количеству ветхого жилья на душу населения. У нас каждый месяц сходит со свай минимум один дом. И это серьезная проблема. Слава богу, никто не погиб, но травмы были у людей.

Матвей Ганапольский: Я напоминаю. Александр Викторович Донской, мэр Архангельска, находится у нас здесь. Я хотел бы вернуться к тем уголовным делам, которые расследуются и по которым будет суд. Это три уголовных дела.

Александр Донской: Четыре.

Матвей Ганапольский: Перечислите, что это за уголовные дела, и какова ваша позиция по этому поводу.

Александр Донской: Первое дело – подделка диплома. Я могу легко доказать, но нужно время какое-то, что я не подделывал диплом, поступал официально. Да, я оплачивал обучение. Мне говорят, что я купил диплом. Можно любому, кто проходил платное обучение, сказать, что он купил диплом. У нас даже дискуссия в Архангельской области была, какой диплом лучше. Другое дело – по поступлению во второй институт – абсурдная совершенно ситуация: мне приходится доказывать, что в первом институте я учился и поступал, а во втором институте – я не учился и не поступал. Оказывается, я был зачислен абитуриентом во второй институт ВЗФЭИ (Всероссийский заочный финансово-экономический институт): есть приказ в центральном офисе в Москве о том, что меня зачислили, но моего заявления нет. Просьб о зачислении в этот институт также нет. Но зачисление произошло. Я не знаю, с чем это связано. Предполагаю, что это было сделано в интересах возбуждения уголовного дела.

Матвей Ганапольский: То есть задним числом документы оформили?

Александр Донской: Просто сделали приказ по прошлому году о том, что я якобы поступил в этот институт. Даже из показаний первых свидетелей, которых успели заслушать, было видно, что я туда не поступал, даже не изъявлял такого желания.

Ирина Геворкян: Зачем тогда нужно было возбуждать уголовное дело?

Александр Донской: Я не очень понимаю, зачем это сделано. Думаю, что в крайнем случае, на основании этого дела меня можно было отвлечь, скажем, от политической борьбы, от работы на посту мэра – я каждый день ходил в прокуратуру на основании этого дурацкого уголовного дела, и следователь мне так и сказал, что ему поставлена задача – каждый день меня вызывать, и они будут этим заниматься. Понятно, что рядовой состав той же прокуратуры, конечно же, понимает, что дела высосаны из пальца, но им ставит такие задачи начальство.

Ирина Геворкян: Ну а то, что мэры-казнокрады, как у нас положено считать в стране? Вот вам предъявили обвинение…

Александр Донской: Конечно же, есть и казнокрады, и негодяи, и насильники, наверное, и на постах мэров и федеральных чиновников. Но вы посмотрите на статистику, ведь сейчас, если говорить про людей, которые находятся во власти, большинство уголовных дел возбуждается на мэров городов, потому что мэры официально не встроены в вертикаль власти. И им дают это понять.

Ирина Геворкян: Не кажется, что все дела, которые буквально в последние месяцы возникли – это гонения по политическим причинам?

Александр Донской: Хочу сказать, что наверняка, и даже в большинстве случаев там есть основа для уголовных дел. Но проблема в другом: если действительно прокуратура, милиция, ФСБ будут проверять всех, то уголовные дела в отношении федеральных чиновников, губернаторов, мэров городов заводились бы в равной пропорции. Так как губернаторы сейчас встроены во властную вертикаль и имеют возможность собирать силовиков и управлять ими, то они имеют некоторый иммунитет. При этом, если они хорошо понимают позицию Кремля, ей следуют, не противодействуют, то у них не будет никаких проблем. А если человек имеет хоть какую-то свою позицию, если он при этом не является членом партии «Единая Россия», не финансирует ее, не состоит в теплых отношениях с сотрудниками кремлевской администрации, то у него будут проблемы.

Ирина Геворкян: Таким образом, вам выдвинули дело по финансово-хозяйственным делам?

Александр Донской: Третье дело называется «Незаконное предпринимательство». Только непонятно, какое отношение имеет к этой статье та ситуация, которую мне пытаются инкриминировать. Мне говорят, что я выдал разрешение на строительство магазина без государственной экспертизы. Само слово государственная экспертиза уже свидетельствует о том, что ее делает не мэр города, а подразделение, которое подчиняется губернатору Архангельской области. Возникает следующее: если обвинение предъявлять, то предъявлять его нужно этой структуре: почему они не контролируют эти процессы. Я выдал разрешение законно, его подписал законно, все сотрудники управления, которые работают в мэрии, подписали его на законных основаниях. И соответственно, если я вижу, что все согласования стоят, я ставлю свою подпись. Хочу сказать, что любому мэру любого города, как и любому человеку, который находится в исполнительной власти, можно предъявить обвинение в превышении служебных полномочий. А если не в превышении, то в бездействии, и на основании этого можно сделать уголовное дело.

Ирина Геворкян: А к сыну вы охрану приставили уже после того, как начались уголовные преследования и допросы сына?

Александр Донской: Сына вызывали на допрос, мою жену, родственников вызывали на допрос…

Ирина Геворкян: А вас обвинили в том, что вы за госсредства обеспечиваете охрану себе и своей семье?

Александр Донской: Как только возникло это дело, мы сразу предъявили договор с охранным предприятием в прокуратуру.

Ирина Геворкян: Кто оплачивает охрану?

Александр Донской: Оплачивает моя жена из своих личных средств. Она предприниматель, у нее есть салон красоты. Она сама заключала договор. И это предъявлено. Прокуратура начинает говорить, что договор фиктивный и так далее. Все ситуации высосаны из пальца и самое главное, что все они возникли после того, как я заявил о том, что буду баллотироваться на пост президента России.

Ирина Геворкян: Вы рассказываете о совершенно жутких вещах: о подмене документов, о подлогах и преследованиях. Неужели у губернатора есть так много власти, чтобы он управлял и строил силовые структуры?

Александр Донской: Во-первых, раз в неделю он собирает всех руководителей силовых структур: начальников ФСБ, областного УВД, прокуратуры и других учреждений. Проводится силовая планерка. И это абсолютно неправильная ситуация: у нас все эти органы разделены и каждый должен выполнять свою функцию. Еще раз говорю, в силу того, что сейчас вертикаль власти дошла до губернаторов и включила их в свой состав, а губернатор Архангельской области ведет себя лояльно по отношению к Кремлю, он демонстрирует лояльность.

Ирина Геворкян: Сначала это был Николай Киселев. Сейчас же его не переназначил президент. Уже другой губернатор работает?

Александр Донской: Нет, Николай Киселев и работает.

Ирина Геворкян: Его переназначили?

Александр Донской: Пока не переназначили, потому что он не выполнил еще ту миссию, которая на него возложена – он же обещал меня посадить.

Ирина Геворкян: Он публично обещал это сделать?

Александр Донской: Он ставил такую задачу силовикам. Мы живем в достаточно маленьком регионе и городе, то есть я знаю ситуацию просто. Абсолютно точно.

Матвей Ганапольский: Я напоминаю: Александр Донской, мэр Архангельска, у нас осталось пять минут, давайте подводить некоторые итоги. Первое – завтра у вас будет суд, где будут рассматриваться первые три уголовных дела. За одно судебное заседание?

Александр Донской: За одно судебное заседание – их объединили.

Матвей Ганапольский: Вы и ваши адвокаты как оцениваете перспективы?

Александр Донской: Я лично считаю, что нет никаких шансов избежать обвинительного приговора. В силу того, что судья – подневольный человек и ему даны такие указания. Я говорил об этом в суде, мы писали об этом в ходатайствах. Я считаю, что судья и гособвинитель находятся в сговоре – у них совместная позиция. И поэтому считаю, что он обязан ее выполнить – обязан вынести обвинительный приговор. Мы сейчас готовимся к обращению. Я считаю, что в областном суде этот приговор сохранят, он устоит в областном суде, потому что это учреждение находится на территории Архангельской области и так же подконтрольно губернатору. Мы также будем подавать апелляцию в федеральный суд и надеемся на Страсбургский суд – на международный суд, потому что я не уверен, что в Верховном суде мы сумеем добиться правды.

Ирина Геворкян: В прессе не раз проводили аналогии вашего дела и дела Ходорковского. Хотите сказать, что готовы пойти таким же путем, как это сделал Дмитрий Борисович, и через лет пять-семь дойти до Страсбургского суда?

Александр Донской: Аналогии проводились, потому что по совокупности тех обвинений, которые мне предъявляют, и прокуратура об этом заявляла, мне может грозить девять лет тюрьмы. Одинаковые цифры. Мне эта ситуация не нравится, она абсолютно абсурдная и неправильная. Но я вижу, как обстоит на самом деле: оказывается серьезное давление и все структуры, которые находятся на территории Архангельской области, как единая команда, бьются за обвинительный приговор.

Ирина Геворкян: А у вас нет пути назад теперь. По-человечески вы, наверное, уже передумали о том своем заявлении?

Александр Донской: Я не вижу ничего криминального в желании политика заявлять о том, что он хочет баллотироваться на пост президента.

Ирина Геворкян: Но вы видите, что происходит?

Александр Донской: Происходит, ну и что. Понимаете, я вырос в Архангельске в одном из этих бараков, про которые только что говорил, и я понимаю, в каких условиях люди живут. Я считаю, что в любом случае эту ситуацию нужно менять.

Ирина Геворкян: А эти самые люди выйдут толпой вас защищать, если, вдруг, вас посадят?

Александр Донской: У нас народ все-таки, не только в Архангельске, примороженный. В том числе, когда говорится про «марши несогласных», выходит маленькое количество народу. Очень маленькое количество людей, которые не согласны, готовы выйти на улицу. Большинство людей будет покорно принимать любую федеральную политику. Вот почему у нас в стране большой процент доверия Путину и почему большинство людей говорят, что они поддержат того человека, на которого покажет Путин. Это же абсурд: не зная человека, многие люди говорят, по данным соцопросов, что они проголосуют за того, на которого укажет Путин. Может, это будет черт какой-нибудь лысый, допустим, или еще кто-то. Я на это не надеюсь, я ориентируюсь на результат, и хотел бы этого результата добиться, чтобы ситуация в Архангельске поменялась. Я понимаю сейчас, что она поменяется без меня, потому что настрой очень жесткий на то, чтобы меня отстранить от должности, и большое есть желание у силовых структур и губернатора посадить меня в тюрьму.

Ирина Геворкян: Тем более нелогично. Я не понимаю: почему вы продолжаете, если вы рискуете собственной свободой?

Матвей Ганапольский: Он же объяснил: потому что хочет. У человека есть желание, он хочет, что еще нужно пояснить.

Александр Донской: Я не считаю себя сумасшедшим. Может, меня считают таким кремлевские чиновники. Считаю, что мои позиции правильные, и мне не стыдно за свою работу. Есть результаты моей работы, поэтому я считаю, что я могу это делать – заявлять свою позицию.

Матвей Ганапольский: Спасибо большое, это был Александр Викторович Донской, мэр Архангельска. Радио «Эхо Москвы» готово предоставить слово и противоположной стороне, например, губернатору Николаю Киселеву, любому другому человеку, у которого есть другая точка зрения на это дело.

Александр Донской: Это было бы хорошо.